|
— Убийство, святой отец.
— Почему ты убил кого-то, Рэймонд?
— Из-за денег, святой отец.
— Из-за денег? Ты убил кого-то из-за денег?
— Да, святой отец. Не из гнева. Не из-за чего. Просто за деньги.
— Кого ты убил за деньги, Рэймонд?
— Вас, святой отец.
— Простите?
— Я сказал — вас, святой отец. Вы что, глухой?
Людям нужно во что-то верить. Жизнь настолько короткая и опасная, что приходится верить в то, что будет после неё.
Кен, я вырос в Дублине, я люблю Дублин. Если бы я вырос на ферме и был дебилом, мне бы в Брюгге понравилось. Но, не сложилось…
— Хватит строить из себя Ганди.
Кен: Не уверен, что это в его вкусе.
Гарри: Что значит — не в его вкусе? Это ещё что такое? Это ещё какого хрена?
Кен: Да ничего, Гарри.
Гарри: Город, как в сказке, мать вашу! Как может быть сказочный город не в его вкусе??? Каналы, мосты, церкви! Долбаная сказка, и не в его вкусе???
Кен: Я хотел сказать, что…
Гарри: Лебеди там плавают?
Кен: Да, лебеди плавают.
Гарри: Там сраные лебеди плавают и они, мать их, не в его вкусе?!
— Ты меня собирался убить?
— Нет, Рэй, нет.
— Мне можно
— Нет, нельзя.
— Мне нельзя, а тебе значит можно?!
про кокаин:
Главное сделать дорожку ровной и правильной длины, а то можно улететь дальше, чем ожидаешь.
— Эй, ну хватит пошли!
— Да хрен тебе пошли, видишь там карлика! Обалдеть… посмотри на ту девушку, с ума сойти!
— Рэй, нам надо идти!
— Хрен тебе идти! Я таких не видел в Брюгге. Одни дома!
Где-то в Лондоне стоит ёлка, а под ней подарки, которые никто никогда не откроет. Я думал, что если выберусь из этой заварушки, то пойду в тот дом, извинюсь перед его матерью и приму наказание, которое она мне выберет. Тюрьма… Смерть… Не важно. Потому что если я сяду в тюрьму, то по крайней мере смогу выбраться из этого Брюгге. А потом на меня снизошло озарение, и я понял: «Чёрт, парень, может это и есть ад?! Целая вечность в Брюгге…». И я очень надеялся, что не умру. Я очень, очень надеялся, что не умру.
— На колокольню подымались?
— Аха, дерьмо полное!
— А путеводители рекомендуют
— Не стоит тебе идти.
— Не понял, почему?
— Там винтовая лестница, она будет узковата…
— Ты на что это намекаешь?
— На что я намекаю?! Да вы стадо бегемотов!
— А почему ты мне не помахал, когда я помахал тебе с утра?
— Я был под очень суровым транквилизаторам для лошадей. Я никому не махал. Кроме, разве что, лошадей.
Денёк зашибись просто. Я пытался застрелиться. Мой друг чуть меня не убил. Отобрал револьвер. И мы всё ещё в грёбаном Брюгге.
1. Плохое настроение.
2. Не успеваю по математике.
3. Грустно.
Хочет покончить с собой? Я тоже хочу. И ты тоже хочешь. Все хотят, мать твою. Никто не придаёт этому значения.
Я не сплю ведь, но всё будто бы во сне.
— Твоя девушка пускает дым прямо мне в лицо! И не спрашивает.
— А вы (американцы) вьетнамцев спрашивали?!
— Ты говнюк. Ты говнюк и всегда им был. И единственное, что когда-либо изменится, то это то, что ты станешь ещё большим говнюком. Ну, может ещё таких же нарожаешь…
— Не трогай моих детей, они тут ни при чём! Забери свои слова про моих родных мелких говнюков!
— Хорошо, про мелких говнюков забираю.
— Оскорблять моих сраных детей! Да ты все границы переходишь!
— Я уже забрал свои слова… но ты всё равно говнюк.
— Слышал, не глухой.
*Из вырезанных эпизодов*
Рэй убил священника и мальчика.
Кен:
Ну и на хрена пятидесятилетнему воспитателю каратэ?! Он что, китайский что ли воспитатель?
— Что, думаешь я тебя пожалею, раз ты стоишь тут, как Роберт Пауэл?!
— Кто это?
Совесть — это смертельное оружие.
| 
