|
Мы всегда должны выбирать, кого впускать в наш маленький мир. Ты тоже несовершенен. Эта девушка, которую ты встретил, — она тоже несовершенна. Главное в том, совершенны ли вы друг для друга.
Если я спрошу тебя о любви, ты процитируешь мне сонет, но никогда ты не смотрел на женщину и не был полностью уязвим. Ты не знал женщину, с которой тебе хорошо. Ты не чувствовал себя так, будто Бог специально для тебя послал на землю ангела, который спасёт тебя от глубин ада. И тебе неизвестно, что значит самим быть ангелом для неё. Так же сильно любить её, пройти с ней через всё, через рак. Ты не знаешь, каково спать в больнице на стуле 2 месяца, держа её за руку, потому что врачи видят по твоим глазам, что часы посещения — правила не для тебя.
— Знаешь, я как-то летел в самолёте, и тут пилот сообщил:
Наш полёт проходит на высоте… И так далее. А потом забыл выключить микрофон…
… повернулся ко второму пилоту и сказал:
Больше всего мне бы хотелось сейчас кого-нибудь трахнуть и ещё чашечку кофе.
Ну стюардесса рванула в кабину, чтобы сказать им что микрофон включен.
А парень с заднего сиденья ей кричит: Эй, кофе не забудь.
Во время шторма любой порт подойдёт.
— Почему он прячется? Почему он никому не доверяет? Да потому что он был брошен теми людьми, которые должны были любить его больше всех.
Если пациент не уверен, что может доверять тебе, тогда он не будет честен с тобой. Тогда его нет смысла лечить. То есть если он тебе не верит, то вы никогда не переспите с ним. А это должно быть целью любого психотерапевта.
Real loss is only possible when you love something more than you love yourself.
— Эта девушка такая красивая, очень умная, весёлая. Она отличается от всех девчонок с которыми я был, и очень..
— Так позвони ей, Ромео.
— Зачем? Чтоб понять, что она не такая и умная, чтоб понять что она скучна?
Пока она для меня совершенство. Я боюсь разрушить это.
— Может, ты сейчас совершенен. Может ты это боишься разрушить?
— Тебя тоже уволили.
— Я попал под сокращение.
— Да. Сокращение безмозглых кретинов, которые плохо работали.
— Это мой билет в рай.
— Ты знаешь, какова вероятность выигрыша?
— Четыре к одному?
— 30 миллионов к одному.
— И всё же у меня есть шанс.
— Да, есть. Но он не больше, чем шанс быть убитым молнией прямо здесь, в коридоре.
Ты прав, Уилл, я не могу этого доказать, а ты можешь. Лучше бы я тебя никогда не встречал. Мне не пришлось бы шастать со знанием, что есть кто-то такой, как ты. И мне не пришлось бы смотреть, как ты раскидываешься. Это безумие — закапывать талант.
Сложная теорема — это как симфония, она эротична.
|
